ДУША

Поэма, 1988-1997 г.г.

 

Перевод с армянского 

АЛЬБЕРТА НАЛБАНДЯНА

 

 

I

 

Уже я Жизни выдержать не в силах –

Я рассыпаюсь, воздух ртом ловлю,

И в муках Бытия, давно постылых,

Мгновение о Вечности молю.

И все, что есть, сомненью подвергаю,

Всему, что движется, вертясь, кружась,

Не верю я, поскольку полагаю:

Застыла Жизнь, в Безвестность погружась.

 

Лишь голос Одиночества печальный

Еще звучит, душе покой суля.

Зов Беспредельности я слышу дальний,

Тесны мне стали Небо и Земля.

От сна Материи мечтаю я очнуться,

Увидеть Божий Свет, что ярче дня.

Но Жизнь и Смерть мешают мне проснуться,

Мешают жить мне там, где нет меня...

 

 

II

 

И вот, рожден в эфирных высях где-то,

Ко мне нисходит беспредельный Дух.

Слетает с глаз моих завеса Света,

Железным звоном Слова тронув слух.

И просыпаюсь я во Мраке странном –

Он светел, ярок и сияет так,

Что рядом Свет мне кажется обманом,

Да, Свет беспомощнейший – этот Мрак...

 

И над самим собой склонившись, словно

Над безымянным дряхлым мертвецом,

Я наблюдаю скорбно и безмолвно

За неизменным собственным лицом.

 

 

III

 

И Мир во мне взрывается мгновенно

Там, в глуби глубей, в самой глубине,

И хлещет – точно кровь из вскрытой вены –

Забрызгав все вокруг, осев на мне,

Гной Мысли и Желания слепого,

Мук сукровица, Болей горький яд,

Слизь неживого немощного Слова,

Позора пена, Страсти душный смрад...

 

Спеша укрыться под иною сенью,

Бегу от этой Затхлости туда,

Где раскрываются врата Спасенья,

И там стою, мертвея от Стыда.

Тоска, что больше на Вину похожа,

Меня зовет к забытым голосам.

Взмываю, небо крыльями тревожа,

Ищу, ищу... Кого, не знаю сам.

Он Женщиной предстанет? Или Богом?

А, может, он – былая Жизнь моя,

Что бродит по неведомым дорогам,

Мечту о Возвращении тая?..

 

Обрушившийся яростным потоком

Мир подхватил меня, унес с собой,

И я в круговороте вод жестоком

Крик из Небытия услышал свой...

 

 

IV

 

Бездонный взгляд немого исполина,

Над Вечностью мерцающий во мгле;

В прозрачном Свете – мирная долина,

Его зеркальный отблеск на земле,

И некое Присутствие в туманной

Тиши извечной, чистое всегда.

Нет иллюзорной Смерти безымянной

И нет Движений, зыбких, как вода...

 

И как его незримая частица,

В той световой среде Душа живет.

Она мгновеньем Вечности лучится

И не тускнеет и не устает.

Она спокойна, как молчанье Света,

Сама себе и Тело, и Душа,

Сама и Жизнь – на все земные лета,

Ясна, непостижима, хороша...

 

– Ах, то ведь я до своего рожденья,

Ах, то ведь после смерти я же сам.

То Жизнь моя, что неподвластна отторженью

И не проходит по иным путям...

 

 

V

 

Как над бескрайней солнечной долиной

Тень облака, едва видна, плывет,

Вот так над мглой Безвестности глубинной

Ложится свет Мгновения с высот.

И тут Душа встречается с собою –

На грани Света, в мире неземном,

Где Жизнь любая прожита с лихвою,

Где Жизнь сама бывает только сном.

 

И в этом Сне – ни Смерти, ни Рожденья,

Ни Жеста, ни Конца и ни Следа.

Лишь замерла безмолвствующей тенью

Та Память, что отсутствует всегда.

Быть может, был какой-то Мир вначале,

Но он ушел в безвестные края...

Оставив нам незримое Молчанье

Последнею идеей Бытия...

 

– Чтоб слышать эту музыку Молчанья,

Вселенную как ухо создал Бог,

Однако мерный грохот Созиданья

Все звуки заглушить собою смог.

И, погрузившись в размышлений муки,

Бог Человека вскоре произвел,

Чтоб он собрал утраченные Звуки

И, Песней протянув ему, ушел...

 

 

VI

 

В Молчании я в этот мир вступил.

 

Без глаз я видел,

Без ушей я слышал,

Без рук я трогал...

 

Молчаньем этим я наполнен был.

 

И этот Мир был призраком, виденьем

Иного Мира, где недвижен Свет,

Где Бытие на все дало ответ

Обрядом, не подвластным измененьям,

И горизонтов распахнуло дали –

Там небо, горы и простор морской

Так солнечно, так огненно сверкали,

Как будто вышней созданы рукой.

 

И разливая трепет, колыханье,

И свежесть животворную струя,

Там некое прозрачное Дыханье

Несло озноб иного Бытия,

Где под Покровом, тени не дающим,

Струила Жизнь свой бессловесный ток,

Была там Вечность Мигом, вечно сущим,

И раскрывалась тихо, как цветок.

 

И жаждал выйти чей-то Крик наружу,

Как почка жаждет света и тепла,

Счастливую Душа рождала Душу,

В которой Песнь, как аромат, спала.

Из волн морских внезапно Тело вышло.

Приняв его в мерцании светил,

Исторгла Боль Душа. И, пробудившись,

Себя я Человеком ощутил...

 

– Ах, мое Детство, свет мой изначальный!

Тобой согрета, Песнь моя звенит.

И даже Памяти твоей молчанье

Далеким эхом бередит зенит.

Уйду однажды. Прахом Песня станет.

Но и скитаясь в неземном краю,

В Безвестности, душа не перестанет

Всечасно нежность чувствовать твою...

 

 

VII

 

Вдруг Тень легла на Душу и сгустилась

И стала невозделанной Землей;

Ухабиста, нема, она крутилась,

Окружена глухой, бескрайней мглой.

И в этом долгом Сумраке суровом

Зола и прах безрадостного Сна

Лицо Земли завесили покровом –

И стала плодоносною она...

 

И вот туманом в Душу – справа, слева –

Вползла Паденья тяжкая тоска,

Ее исторгла с молниями Гнева

Гроза Вины, неведомой пока.

И Древо многоствольное, дрожа,

Метнуло корень, он взлетел крылато –

И в Мире том, откуда нет возврата,

Очнулась пораженная Душа...

 

- Изгнанница, от берега родного

В чужие дали выслана она,

Под деревом сидит и плачет снова –

За что ей участь горькая дана?

В венце терновом Разума – страдает,

В темнице Тела – думает о том,

Свою ль Вину Паденьем искупает,

Того ли, кто извечно незнаком?

 

И ждет она: круг Вечности замкнется.

Видение Земли, небытие

Покинув навсегда, она вернется

Туда, где вовсе не было ее...

 

 

VIII

 

И Душу обожгло летучим Жалом,

Не пожалевшим Яда своего.

Оно, рассекши Душу, как кинжалом,

Сверкая, Имя вывело Того

Непостижимого, кто тетивою

Над Миром натянул небесный Свод.

И стала Зеркалом, где все кривое,

Душа. В нем только Тень Его плывет.

 

И дрогнула Душа и обомлела,

Увидев Пропасть черную. На дне

Материи, столь разнородной, Тело,

Как гидра, извивалось в тишине.

И круг за кругом совершая вечно,

Все выше в небеса она влеклась,

Где Колесо вращалось бесконечно,

Лучась тысячеглазо, как алмаз.

 

– О, Греза моей Юности невинной!..

Внизу, на самом дне, очнулась ты

Сплошным огромным телом, чьи черты

Расплывчаты, с Душою половинной.

Кипел вокруг свирепый Бой, незримо

Недоброй подстрекаемый рукой,

И не было Путей, ведущих мимо.

Заплакав горько, ты вступила в Бой...

 

 

IX

 

И над Душой нависла Ночь без края,

Обрызганная серебром Луны.

Кипели топи Мысли, извергая

Дым, пену, пар из черной глубины.

Лишь мутная струя Небес коснулась,

Сошел Покой угрюмо, не спеша,

Луна всем круглым ликом отвернулась,

И Тайну вдруг увидела Душа.

 

Раздвинула Пещера зев глубокий.

Там Солнце излучало черный цвет

И Мрака бесконечные потоки

В иных пределах превращались в Свет.

Два Таинства, свирепо, оголтело

Стервятниками злобными кружась,

Души несчастной истязали тело,

Пока Душа с Душою не слилась.

 

– Конец явился прежде, чем Начало, –

Как бедствие несущий суховей,

Гремели, зной и пламя источая,

Ветров четыре пары из щелей.

И там, где стал цветущий дол Пустыней,

Душа металась, сдерживая крик,

И все, что было до сих пор Святыней,

Кощунством показалось в этот миг...

 

 

X

 

Увидела Душа свой облик гадкий:

Сосуд, в котором тина, грязь, зола;

Страстей, пороков смрадные осадки;

Клинок, что съеден ржавчиной дотла...

Недвижность воцарилась. И предстало

Как Целое – Ничто из Ничего.

Жизнь в бездне сторожа, Вина скрывать не стала

К Небытию стремленья своего.

 

Внутри все, что Снаружи, раскрывалось,

Нутро лилось Наружу не спеша.

Как заговорщик, в жертву отдавалась

Кому-то, грозно мстящему, Душа.

Он Кровь ее готов был выпить жадно,

Чтобы умолк Закон. И все сильней

Душа скорбела горько, безотрадно...

Когда теплом прильнуло Тело к ней.

 

И вышла Смерть тогда на встречу с Жизнью

С Цветком Любви, чья суть всегда жива.

С небес на Землю Крест лучами брызнул,

Душа вернулась с криком торжества.

И Тень Теней уменьшилась, согнулась,

Уйдя в наружный Сумрак, в черноту.

Воскрес угасший Сон. Душа вернулась –

И высшую пересекла Черту...

 

 

XI

 

Приняв крещенье в обновленной Вере,

Душа по Свету странствовать пошла,

Изведала все Боли в полной мере,

Грехи его безмолвно приняла.

И Молнии в себе испепеляла,

И все удары обращала вспять,

И гибла без потерь, и воскресала,

И, выливаясь, полнилась опять.

 

И звездными следами озарила

Она Безвестности угрюмый Лик.

Любовно Небо Новое раскрыла

Недвижное – как Откровенья Миг.

И Землю Новую, мир бестелесный,

Открыла – Взглядом Вечности самой,

И Новый Свет зажгла навеки – честный,

Спокойный, немигающий, прямой...

 

Свободный от неволи Слов обманных,

Был создан ею Новый Человек,

И мрачный Хаос Разума туманный

Она в Ничто отбросила навек.

От скверны Мир очистила, отмыла,

Законы Смерти свергла без труда

И Жизнь несотворенной утвердила,

И Песней освятила навсегда...

 

 

XII

 

Увидела Душа, как бы с вершины,

Как бы проснувшись от слепого Сна,

Э* - Высшую Суть, что ею рождена

И точно сам Господь, непогрешима.

Признав Ее, себя Душа признала Ею,

Как часть Ее свеченья. И тогда

Она склонилась с Песней перед Нею

И Жизнь молитвой стала навсегда.

 

За все грехи исчезнувшего Мира

Ей было Отпущение дано.

И, освятившись, к Богу она взмыла,

Сама с собой в ладу и заодно.

Умолкла Вечность. Сгинули убого

Земля и Небо, точно пыль дорог...

Остался только знак Паденья Бога –

Непостижимый Человечий Рок.

 

– Господь, раскинув крылья, точно птица,

К тебе я скоро возвращусь навек.

По-детски поспешу я поделиться

Всем, что я видел, бывший Человек,

Что пережил в стране далекой, зыбкой,

Каких я натерпелся бед и мук.

Ты выслушаешь с ласковой улыбкой

И, глядя друг на друга, смолкнем вдруг.

 

* Имя древноармянского Высшего Божества (Примеч. автора).

 

 

© Альберт Налбандян 

© Севак Арамазд